"Здравия желаю, товарищи... военные студенты!" Легкие привычно набрали воздуха, готовясь пролаять привычное "Здрявдрявдряв!", но услышав такое сжались в судорожном приступе смеха и лишь невнятное бормотание прокатилось по стройным рядам курсантов.

Генерал-майор Дождиков сменил на посту начальника училища генерал-лейтенанта Сухачева и вот теперь впервые стоял перед строем училища. Нам он сразу не понравился. Сухачева, генерала еще старой закалки, невысокого, подтянутого, интеллигентного, уважали все курсанты. Может быть еще и за то, что он чрезвычайно редко опускался до разборок с курсантами в отличии от "полковника Пиночета" — своего заместителя полковника (а потом и генерал-майора) Никитина. Дождиков же, сгорбленный, со злыми бегающими глазками, больше был похож на ротного старшину, чем на начальника училища.

Первый смотр казарм новым начальником. Понятно, что мы провели генеральную уборку, но третий курс — не первый. Это на первом курсе пылинки выковыриваются из каждой трещинки, на третьем — главное создать внешнюю видимость. Поэтому не удивительно, что откуда-то из-под шинелей на свет божий была извлечена грязная портянка. Странно, что это сделал лично новый начальник училища.

Это у Никитина был талант. Как-то забежал к нам в казарму, быстро пробежался по центральному проходу, остановился, подошел к одной кровати и резко откинул матрас — грязные носки. "В этой казарме порядка нет!" Начальник курса потом перевернул абсолютно все матрасы — и больше нигде ничего не было. Но это Никитин. Пиночет, он и есть Пиночет, у него нюх на любые нарушения, к этому мы уже привыкли. А тут — начальник училища!

Через неделю — повторный смотр. Пришлось поднапрячься. Начальник курса сам облазил все закоулки — везде полный порядок. Дождиков влетел в казарму, прошелся по кроватям, тумбочкам, каптеркам. Чисто. Добрался до комнаты с уборочным инвентарем (ну вы помните: скребки для льда, лопаты для снега, метлы для мусора). Лично раскидал руками все веники и вот она: грязная, скрученная в тугой узел, вонючая курсантская портянка. По запаху он ее нашел что ли? Так к нему и прицепилось прозвище "Портяночник" или просто: генерал Портянка.

Сухачева "ушли" после дикого происшествия в училище. Один придурок вывел из строя почти всю дежурную службу училища. Тогда многие пострадали. И я чуть не попал под раздачу.

Может быть что-то было не совсем так, а что-то совсем не так, но суть дела в следующем.

Два бойца с параллельного нашему третьего курса первого факультета, по легенде, задумали украсть то ли курсовые, то ли дипломные работы. Один стоял в наряде посыльным по факультету, второй ночью пришел к нему. Забрались в кабинет, попытались вскрыть сейф. Так толком и неизвестно, из-за чего началась драка. Говорят, из-за девчонки, хотя для драки по такому поводу можно было найти и более подходящее место и время. Второй боец чем-то проломал первому череп, тот схватился за штык... Драка закончилась, но пока посыльный по факультету отмывался от крови, второй боец пошел в дежурку. Там мирно спал дежурный офицер, добросовестно отрабатывая свои часы отдыха, но и помощник дежурного, курсант четвертого курса, тоже спал, повесив ремень с пистолетом на спинку стула, чтобы не мешал. Вот этот пистолет и схватил боец, рассчитывая, видимо, добить живучего друга. Помощник дежурного проснулся на шум и нарвался на пулю. На выстрелы из своей комнатушки выскочил дежурный и был убит на месте. Раненный курсант еще пытался подняться на ноги, но был добит несколькими выстрелами в упор.

Посыльный с проломленным черепом услышал выстрелы, понял, что заварушка началась нешуточная, выпрыгнул из окна и кинулся спасаться. Прибежав в комнату дежурного по училищу он прокричал что-то типа "Нападение на первый факультет" и потерял сознание. Дежурный по училищу, старый полковник, по которому уже давно плакала пенсия, не придумал ничего лучшего, как отправить в корпус первого факультета своего помощника — разобраться на месте и доложить. Помощник дежурного по училищу, старший лейтенант, слушатель третьего факультета, шел к месту происшествия не предполагая, что боец с последним патроном в стволе пистолета уже поджидал его возле автопарка, притаившись между двумя вагончиками строителей (в это время еще не закончилось строительство нового спортзала). Стрелку повезло, он попал. Получив тяжелое ранение, офицер упал, а боец бросился на него, пытаясь забрать оружие.

Дальше — хуже. Все это происходило на глазах у часового-первокурсника, стоявшего на посту у складов. Он четко отработал команду "Стой! Стрелять буду!", взял на прицел лежащих и передернул затвор. На выстрел и крики выскочил дежурный по автопарку с пистолетом в руках. Но у часового с перепугу уже тронулась крыша и он загнал дежурного обратно в дежурку. Прапорщик спорить не стал, пистолет плохой аргумент против автомата, да и свое здоровье оказалось дороже, чем жизнь офицера. Офицер кричал часовому: "Стреляй, он преступник!", боец часовому кричал: "Стреляй в офицера, он уже двоих убил!". Часовой растерялся, крыша у него поехала окончательно и он не придумал ничего лучшего, как закинуть автомат за спину и пойти звонить по телефону в караулку. Пока он звонил, боец добил офицера контрольным выстрелом в голову, ушел на берег Киш-озера, там выстрелил себе в плечо, сочинил душещипательную историю про нападение на училище неизвестных, приехавших с озера на лодке, и пошел в санчасть зализывать рану. Там его и повязали.

Жестокий итог трагедии: убиты дежурный и помощник дежурного по факультету, помощник дежурного по училищу. Ранен посыльный по факультету.

Училище подняли по тревоге. Всех уволенных на сутки, отзывали из увольнения. Я оставил свой адрес и телефон, но мы делали ремонт на новой квартире отца, закончили поздно и на ночь остались там. Понятно, что меня не нашли. Понятно, что я попал в черные списки незаконно отсутствующих. Но обошлось.

Тут надо отдать должное нашему начальнику курса, майору Трифонову. Курсантов он выгораживал часто. Мог отпустить и в незаконный отпуск без документов, вроде бы под нашу ответственность: мол, если попадешься — пеняй на себя. Я и сам не раз ездил в такие вот отпуска. Но когда Валерку в таком вот "отпуске" повязали в Москве при попытке сесть в самолет по паспорту брата (не военный же билет показывать) и скандал назревал нешуточный, то на его защиту встал начальник курса. Хоть и был он самовозбудимой системой (мог с пустяка завестись до красного каления), хоть и был генератором крылатых выражений и "новых" слов типа "тубаретка" или "лаболаторная", хоть и был непредсказуем и вспыльчив, но...

Но надо отдать ему должное.

Пять лет учебы пролетели дествительно незаметно и вот уже приближается распределение. Я просто не мог себе представить, как я надену зеленую форму — я всей душой рвался в морскую авиацию. В морской авиации служил мой отец. Более того, отец заканчивал ВМАУС — да-да, Рижское военно-морское авиационное училище связи, то самое училище, на базе которого возник РВВАИУ. Мы с отцом заканчивали одно и то же училище, только в очень разное время.

Я практически не сомневался, что на выпуске мне вручат морской офицерский кортик, но все же решил подстраховаться. Я написал рапорт в отдел кадров училища, отправил письмо в Управление кадров МО. Меня заверили, что при наличии распределения на Флот, оно будет безусловно моим. Каждый год два-три курсанта с каждого факультета выпускались в морской форме, никто больше на нашем курсе не рвался на Флот, я был вне конкуренции. Отец приготовил себе к моему выпуску форму номер раз (белый верх — белый низ, одевается раз в году на день Военно-Морского флота). И я уже мечтал о такой же. Но...

Но в 1983 году в морскую авиацию не было ни одного распределения. Точнее, было одно — но на первом факультете. Меня бортанули еще раз, и очень больно. Флоту я тоже не был нужен.

Я и Андрей Ястребов поехали в Польшу. Там меня направили начальником тренажера в вертолетный полк в Легнице. Должность капитанская. Тренажер ПТВ-6 вертолета Ми-6 был в ужасном состоянии: он не работал уже несколько лет. Плановые таблицы тренажей добросовестно подписывались соответствущими командирами и так же добросовестно подшивались в папки, но пилоты если и приходили на тренажер, то только для того, чтобы поиграть в нарды. За те несколько недель, которые я пробыл в этой должности, тренажер заработал и даже неплохо. Вообще, доложу я вам, тренажер — это классная игрушка, компьютерным симуляторам до нее ой как далеко! Вот только графика немного подкачала: на ПТВ-6 видеокамера черно-белая. Зато кабина на гидроподвеске.

Однако меня очень быстро с этой должности переместили. Намерения у командиров были самые добрые: я оказался единственным аошником с высшим образованием в полку, а инженер по приборному оборудованию собирался на пенсию. Меня запланировали на его место, но для этого надо было набраться опыта эксплуатации — и меня поставили начальником группы обслуживания АО. Но на следующий год в полку появился другой аошник с вышкой, а инженер на пенсию долго не уходил...

Забегая вперед, скажу, что без единого взыскания я умудрился сделать "блистательную" карьеру от начальника тренажера до начальника группы обслуживания и далее — до старшего техника группы регламентных работ.

Ну вот как-то сразу я не понравился нашим ВВС.